Сообщений в теме: 7

[vadim69]

Конечно название весьма условное. Ни какая это не северная Германия. Но уж ежели в Википедии сказано - Norddeutschland, то пусть будет так.
Да, если взять и условно разрезать Германию на север и юг, то горы Харц окажутся в северной половине. Не будем спорить...

Идею этой поездки я вынашивал почти год. Год назад уже была попытка попасть на вершину. Не совсем удачная - именно в тот момент верхушку Брокен затянуло облаками. Видимость - 10-20 метров. Думаю - объяснять тут нечего. Съездил...

Расстояние от нас до горы примерно 80км. Каждый день не наездишься. И капризы погоды тоже надо учитывать. Поэтому мой проект был прост - съездить с ночёвкой и одним ударом убить двух зайцев - застать и закат и рассвет на горе.
Да, да, на горе есть отель. Но отель - не мой вариант. Ночевать на Брокен я не собирался.
План был таков. Добраться на машине до ближайшего к вершине городка, куда ещё можно добираться на автомобиле, там оставить машину и далее следовать на электрическом велосипеде. Дождавшись на горе заката спуститься вниз, к машине, в ней переночевать, а ранним утром, до восхода солнца, забраться на вершину вновь.

Для такого плана годятся несколько населённых пунктов вокруг вершины. Самые популярные - Торфхаус и Ширке. Год назад я стартовал из Торфхауса.
Торфхаус, как увиделось с дороги - очень скучное и заурядное поселение, которое кормится, видимо, в основном с автмобильных стоянок.
Чем примечателен Торфхаус - через него проходит знаменитая тропа Гёте. Как гласит легенда - именно по этой дороге взобирался на эту гору великий поэт. И даже чего-то там написал по этому случаю.
Проехав примерно километр от Торфхауса я обнаружил грунтовую дорогу, ведущую на гору. Рядом с ней приютилась самодельная стоянка машин на двадцать. Все, кто не хотел платить за место на стоянке, ютились здесь. Это был мой вариант.

Ширке же интересен сам по себе. Там есть множество интересных домиков. И погулять по Ширке ночью, или перед отъездом было частью моего плана.
Одна беда - стоянки. Я очень надеялся найти похожий вариант, как и в Торфхаусе. Но... Вопрос решался лишь на месте. Гугл ничего хорошего не показал...

И так. Приближались выходные с хорошей нежаркой погодой. Я собирался с семьёй выехать в какие-нибудь Вернигероде. Но... увы - у всех оказались свои планы на выходные. Значит - я могу ехать один с ночёвкой на Брокен.

Выехал в субботу вечером. Часов в 18. Куда спешить?! Дорога заняла больше часа. На подъезде к Ширке, как по заказу, заметил небольшую импровизированную стоянку перед входом в национальный парк. На десяток машин. Половина мест - свободные!!! Просто невероятно!

Вышел. Размялся. Огляделся. Странно. Знак показывает, что до Ширке - 4км. Не многовато ли?!
Решил всё же съездить и осмотреться. Вдруг можно встать нахаляву где-то ближе?

Проехал через Ширке. Нет, шансов встать бесплатно практически нет. Или нужно очень хорошо знать город. Сам Ширке произвёл двоякое впечатление. Город вытянулся кишкой вдоль дороги. Иногда казалось, что в нём только одна улица. Да, есть масса красивых домиков. Вероятно там очень приятно пройтись пешком. Но мне не попалось ни одного места, где хотелось бы выйти сфотографировать городской пейзаж. Не фотографировать же домики по отдельности...
Ок. Нестрашно. Если у меня будет впереди целая ночь, то можно попробовать побродить и найти что-нибудь достойное хорошего кадра. .

Я вернулся на стоянку. Достал и собрал велосипед. Переобулся в кроссовки. Хотел переодеться во что-нибудь тёплое, но не решился. Тут, в предгорье, было достаточно тепло. Ну а если придётся немного помёрзнуть на вершине, то не так уж и страшно.

От стоянки до Ширке оказалось не так уж и далеко. По ощущениям - не более 2-х километров. В Ширке ждал сюрприз - навигатор в телефоне не брал сигнал. Горы кругом, мать их!!! Дорогу пришлось расспрашивать.
Всё оказалось просто. Я заехал с одного конца, а дорога к горе начиналась с другого.

Вот я выбрался загород.



Если такая дорога ведёт до вершины, то это просто счастье!

Вдруг дорога резко свернула и пошла в гору. А вот и певое разветвление. Первый дорожный указатель.





Вообще это реально круто, когда в путешествиях по всяким дебрям ты то и дело натыкаешься на такие указатели. Пешему путнику заблудиться почти невозможно. Но вот о велонаездниках такого не скажешь. В этом я убедился в эту поездку. Но... Всё расскажу в своё время.

И так, указатель гласил, что асфальтовая дорога на гору - 7,3км. А грунтовка - 7,2км. Для меня сейчас загадка - почему я выбрал грунтовку. Видимо неверно воспринял надпись - Brocken (Straße). Я так понял, что дорога ведёт 7 километров только до дороги на Брокен. А дальше?!
В итоге выбрал грунтовку.
Не берусь судить - была ли это ошибка. Но сейчас я бы выбрал асфальт. Хотя по ощущениям путь в гору по грунту казался в несколько раз короче, чем спуск по асфальту. Этот феномент ни как не могу объяснить.
Дорога не блистала разнообразием видов. Кругом вдоль дороги - поваленный лес. Совершенно непонятно - кем и как он повален. Следов тяжёлой техники не видно. Если это сделал ураган, то почему именно вдоль дороги?
Возъезд проходил нормально. Движок в 750 Ватт позволял без особых трудностей забираться на довольно крутые пригорки. Ну и ногами я помогал, как мог.
Вдруг первая неприятность. Сидушка захрипела и просела. Наверное крепление ослабло. Останавливаться было жалко. Впереди маячило что-то вроде верхушки пригорка. Вот сейчас туда взаберусь... Ага. Мотор вдруг резко ослаб. Компьютер показал ошибку. Пришлось остановиться.

Оказалось, что сидушка сломалась. Шикарная дорогая китайская сидушка имела в себе конструктивный изъян - слишком тонкая пластина, держащая пружины. Одна пружина провалилась вниз. Пиипец... Приехали!
Ещё и мотор. Это ещё хуже. С ним то что не так?!

Сделал паузу. Может мотор перегрелся?! Пощупал. Вроде едва тёплый. А что тогда? Компьтер перегрелся?! Блин...
Выключил компьютер. Включил снова. Вроде заработал вел.

Но не долго велосипед тянул. Опять комп показал ошибку и тяга упала. Пришлось на минимальной скорости тянуть своими силами.

Дорога вывела на знакомый подъём. Здесь я уже был год назад. 200 метров крутого подъёма. Я и в прошлом году тянул велосипед на себе, а тут... Уж просто неизбежность.
Да, такова реальность. Электрический велосипед здорово экономит силы и время. Но вот в такие моменты он вытягивает из тебя все соки. Всего двести метров в крутую гору с груженным велосипедом.... В конце - полное изнеможение. Хочется только лечь и лежать.

Но этот крутой подъём - хороший вестник. Сразу за ним, после длинной дороги среди однообразного леса, открывается наконец отличный вид. И ещё. До вершины остаётся не так уж и много. Только слегка поднажать...



Насыль слева - это не что иное как железнодорожная насыпь. Сюда, на Брокен, с нескольких точек идёт железная дорога. Да, сюда, при желании и наличии свободных денег, можно заехать и на паровозе.

Далее ничего необычного не происходит. Сидушка у меня хоть и перекосилась, но пока держит. Компьютер чудит всякий раз по-разному. То тянул слабо. То вдруг начал тянуть на полную тягу, не реагируя на скорости. Это было мне кстати. На верхушку закатился достаточно быстро.

Ну вот...



На самой верхушке есть несколько строений. Теле-радио антенна с обсуживающим корпусом, гостиница, метеорологическая станция, вокзал.
Но мне интересно всё же побывать на самой макушке. В прошлый раз я туда так не добрался.

Видимо этот камень и есть верхушка северной Германии. Повезло парню!!!



И что мы имеем?! Так собственно и немного. С самой верхушки мало чего видно. И в чём фокус?!

Присматриваюсь. От центра расходится несколько дорожек. Ага. Они выходят на круг вокруг вершины. Эдакая кольцевая дорожка диаметром метров 500-700. Надо глянуть - чего там.
Двигаюсь по одному из ответвлений.







Вот видно что-то вроде смотровой площадки. Надо глянуть...









Но пора спуститься ниже, что бы выйти на кольцо.





Собственно до заката солнца время ещё есть. Можно неторопясь пристреливать места, тем более что уже сейчас свет вполне приятный. Выхожу на внешнее кольцо. Да, виды тут открываются весьма занимательные.











Солнце садиться всё ниже. Я завершаю круг. Выхожу к зданию вокзала.











На горе происходит движение. Оказывается сюда прибыли новые люди. Хм-м... Я то думал - я одни такой подорванный. А как они будут возвращаться обратно?! Далеко не все прибыли на велосипедах. Многие - пешком. И?!

Но действительно интересно - люди прибывали, похоже, лишь с одной целью - увидеть закат солнца с вершины Брокен. Наверное, это что-то вроде традиции такой?! Не знаю.

Народ шевелился. Надо было занять самые удобные места в "зрительном зале". Эта суета кругом довольно забавляла. Что ещё меня удивило - некоторые велосипедисты переодевались тут, прямо на горе. Вероятно меняли потное на сухое. Не знаю. Но, как это бывало не раз в Германии, я всякий раз удивляюсь немецкой непосредственности. Люди кругом, или нет. Мужик ты, или совсем противоположного пола, пофиг. Надо ему или ей переодеться - будет переодеваться прямо посреди горы.

Но время уже подошло. Остались последние минуты. Пора идти к пристрелянным местам. Впрочем, и по ходу движения тоже не зевать...










Пока снимал - удивлялся тому - как отрабатывал телефон. Мне сейчас даже трудно отличать полученные снимки. Весьма неплохо.
А вот Сонька А7 таки вымотала. Не знаю - зачем там сделали такое мелкое превью в РАВ. Невозможно контролировать качество картинки. Сплошное мыло. А приходилось делать много дублей с различной экспозицией. Крайне сложно понять - какая же экспозиция оптимальней для этих условий.

Прибывший народ в это время развлекался как мог. Кто просто любовался заходящим солнцем, кто делал сэлфи, кто фотографировал друг дружку. Кто-то пил пиво, притащенное с собой. Короче - каждый кайфовал по-своему. Но все дружно смотрели на солнце.

Впрочем я отвлёкся. Свет уже совсем ослаб. И вот настало время штатива. Для одного единственного кадра. Хм-м... Оно того стоило?!



Всё. Солнце ушло. А уходить не хотелось. Ведь закатное небо ещё давало хороший свет. Можно было бы ещё побродить... А время уходило. Мне на возвращение до темноты - полчаса. Может - минут сорок. Надо спешить.

Странно, что все велосипедисты почему-то умчались первыми. А пешеходы вроде даже ни куда и не торопились. Как они будут добираться?!
Некоторые зрители, похоже, вообще ни куда не собирались. Может это обитатели гостиницы?
А ведь удобно, черт подери! Интересно узнать - сколько стоит одна ночь в такой гостинице...

И я рванул. И тут меня поджидало коварство указателей.

Первый указатель был прост. Если ехать по асфальтовой дороге, то до Ширке - 9 км. Вниз. С большой скоростью да по асфальту - не вопрос!! Едем!!!

Я рухнул вниз. Быстро холодало. Я опять не подумал о горных очках. От дыхания мои очки запотевали жутко. Нет, реально. Как ни торопишься, но лучше не разгоняться. Дорога петляет постоянно. Запотевшие очки - это опасно.
Вдоль дороги везде одна печальная картина - поваленные с корнями деревья. КАК?! Надо выяснить вопрос.
И мёртвый лес. Много его.



Да, видимо отдельные деревья остаются стоять. В целях безопасности их спиливают.


Вот уже плохо видно. Пора включать фару. Вот очередной указатель. Лучше бы я его не видел!!! Показывает - по асфальту... 7 км до кугельбана Ширке. Чего?! И по грунтовой дороге - 4 км до вокзала Ширке. Где тот кугельбан?! Где тот вокзал?!
Ну... Я выбрал 4 километра. Еду. Щебёнка крупная. Страшно за колёса. Мне пробить колесо сейчас самое то. Ещё полчаса и будет полная тьма. Мама рОдная - кудаж я поехал?!
Дорога всё не кончается. Сколько я еду уже?!
Вот наконец указатель. От моей дороги в лес уходит узкая тропка. И указатель беспощаден и жесток - до Ширке ещё 2 километра именно по этой тропке. Мне уже дурно. Два километра по этой чащобе?!
Тропинка вся увитая корнями. Не езда, а сказка. Не проехал и 200 метров - тропинка завалена упавшими деревьями. Приехали.
Объехать можно? Фанарём овещаю лес кругом. Заросли очень плотные. Пролезть можно только пешком.
Всё. Надо возвращаться. И начхать на почти севший уже аккумулятор. Крути хоть ногами, хоть электричеством - не суть. Главное - как можно быстрее выбраться отсюда опять на дорогу. И не заблудиться окончательно в полной темноте.

На дорогу я всё же выбрался. И покатился. В темноте мне дорога показалась бесконечной. Сколько изгибов я проехал? Штук десять? Пытнадцать? Мне показалось, что ехал я километров 20. Но... выехал...

Проехал по Ширке. Горд словно мёртвый. За всю дорогу только один прохожий. Красиво, но пустынно. Даже жутковато. Как летучий голландец какой-то. А днём тут всё кишело от туристов.

Счастье - зарядки кое-как хватило до конца пути. Компьютер больше не выкаблучивался. Видимо что-то перегрелось при подъёме. А сейчас опять всё в норме.

Когда добрался до машины - был готов плясать вприсядку от радости. Оставаться тут до утра?! Ну уж нет! Ищите дураков! Ещё раз тащиться на эту проклятую гору... Я и без того устал как собака. Не хотелось ни спать, ни есть. Только быстрее дома оказаться.

Да и в самом деле. Похоже я за вечер кое-чего отснял. Цель поездки выполнена. Так чего же ещё надобно?!

Вероятно, материал получился несколько однообразным. Извиняюсь. Но как тут иначе?! С одного пятака разнообразия трудно наскрести…

Да, наверное важно.

Техника с собой была разная. Но в итоге использовал две камеры и телефон.
Панасоник Г5 с фишаем Самьянг
Сони А7 с китом 28-70 и сверхшириком Самьянг 14мм.

Сообщение отредактировал vadim69: 01 July 2021 - 09:10

[ArksonisIntro]

Спасибо за рассказ.
Вчера поставил + за объём материала.
Сегодня прочитал.
Как бы хотелось +200мм, ч о в более детально погрузиться в закат и посмотреть на людей, которые пришли и приехали к закату.

[vadim69]

ArksonisIntro (01 July 2021 - 07:03) писал:

и посмотреть на людей, которые пришли и приехали к закату.

Всегда одна проблема. Забываю, что для фото-рассказа нужны детали. А хочется снимать исключительно шедевры. В результате - слишком мало повествовательного материала в картинках. Увы. Постараюсь исправить. В следующий раз.
С людьми ещё сложнее. Оно и раньше было непросто объектив поднимать на незнакомого человека. А сейчас... С новыми законами... У людей психология меняется. И у меня изменилась. Раньше мне было всё равно - кто там меня снимает. Какая мне разница?! А сейчас уже поднимается возмущение - "как это он разрешения не спрашивает?!".
Сумашествие какое-то. Но людей снимать стало в разы сложнее. Чисто психологически.
Впрочем всё это детские оправдания. При желании - всё можно, конечно...

[ArksonisIntro]

<p>

vadim69 сказал:

<br />А сейчас... С новыми законами... <br />

<br /></p>
А разве нужно разрешение людей если вы снимаете природу, но люди оказались в кадре случайно и они не являются главными объектами съёмки? Как вы пишете, пришло много пешеходов и велосипедистов как раз в то время когда вам необходимо было заснять закат.

[vadim69]

ArksonisIntro (01 July 2021 - 09:00) писал:

А разве нужно разрешение людей если вы снимаете природу, но люди оказались в кадре случайно и они не являются главными объектами съёмки? Как вы пишете, пришло много пешеходов и велосипедистов как раз в то время когда вам необходимо было заснять закат.

Конкретно этого не знаю. Знаю, что сейчас можно нарваться на неприятный разговор, если будешь тыкать объективом в человека. Ну и конечно... У меня есть люди в кадре. Они попадают туда случайно. Не проблема - ведь я снимаю пейзаж. Это очевидно. Но снимать именно людей - это уже проблемно. Возможно, что проблема лишь у меня в голове. Но это таки проблема.

[leonber]

Цитата

На самой верхушке есть несколько строений.

Жаль, не сохранилось воспетой Гейне гостиницы

Я опустил вводную часть брокенской главы "Путешествия по Гарцу", и немало повыкидывал из и без того раздутой цитаты - за что, со сложным чувством (осталось слишком много, но и выкинутого безумно жаль) прошу прощения и снисхождения

"Действительно, когда поднимаешься на вершину Брокена, невольно приходят на память связанные с Блоксбергом замечательные сказания, и особенно великая и таинственная немецкая национальная трагедия о докторе Фаусте. Мне так и чудилось, будто рядом со мной взбирается на гору чье-то копыто и кто-то смешно пыхтит. Мне кажется, даже Мефистофелю приходится попыхтеть, когда он всходит на свою любимую гору; это чрезвычайно утомительно, и я был рад, увидев наконец давно желанный дом на Брокене.
Дом этот, который, как известно по многочисленным рисункам, имеет всего один этаж и расположен на самой вершине горы, был построен лишь в 1800 году графом Штольберг-Вернигероде, за счет которого в доме содержится и гостиница. Стены необычайно плотны -- для защиты от ветров и зимней стужи; кровля низкая, а посредине ее высится сторожевая вышка, напоминающая башню; к дому примыкают еще два небольших крыла, одно из которых служило в прежние времена пристанищем для посетителей Брокена.

Входя в гостиницу на Брокене, я испытал чувство чего-то необычного, сказочного. После долгого странствия в одиночестве среди елей и утесов вдруг оказываешься перенесенным в некий заоблачный дом, города, леса и горы остались далеко внизу, а здесь, наверху, находишь странно пестрое и незнакомое общество, которое встречает тебя, как обычно в подобных местах, точно долгожданного товарища: отчасти с любопытством, отчасти равнодушно. Дом был полон гостей, и я, как подобает человеку благоразумному, уже подумывал о ночи и о неудобствах соломенного ложа; умирающим голосом я тотчас потребовал себе чаю, и хозяин гостиницы на Брокене оказался достаточно благоразумным и признал, что мне, больному человеку, нужна порядочная постель. Ее он и устроил мне в тесной комнатке, где уже расположился молодой коммерсант -- долговязый рвотный порошок в коричневом сюртуке.

Когда я вошел в общую комнату, там царило шумное оживление. Одни студенты только что прибыли и теперь подкрепляли свои силы, другие готовились в дорогу, затягивали сумки, вписывали свои имена в книгу для приезжающих, принимали от служанок букеты брокенских цветов; тут щиплют щечки, там поют, резвятся, танцуют, горланят, спрашивают, отвечают, желают счастливого пути, хорошей погоды, доброго здоровья, обмениваются прощальными приветствиями. Среди уходящих кое-кто подвыпил, и эти получают от прекрасных видов двойное удовольствие, ибо у пьяного все в глазах двоится.
...........................................
....Да, при первом взгляде, брошенном вниз с Брокена, все кажется нам волшебным, все стороны нашего духа получают новые впечатления, и хотя впечатления эти по большей части разнородны и даже противоречивы, они сливаются в нашей душе в огромное сложное и еще непонятное чувство. Если нам удается раскрыть смысл этого чувства, то мы познаем и характер горы. И характер этот -- чисто немецкий как в смысле недостатков, так и достоинств. Брокен -- немец. С подлинно немецкой основательностью показывает он нам ясно и отчетливо, точно на гигантской панораме, многие сотни городов, городков и деревень, лежащих главным образом к северу, а кругом -- горы, реки, леса и равнины, насколько глаз хватает. Но именно поэтому все кажется лишь резко вычерченной, ярко раскрашенной географической картой; нигде взор не радуют особенно красивые виды; совершенно так же, как и у нас -- немецких компиляторов: из-за той добросовестной точности, с какой мы хотим передать решительно все, мы никогда не можем дать что-нибудь одно во всей его красоте. И в самой горе есть что-то такое по-немецки спокойное, благоразумное, терпимое -- именно оттого, что она все обозревает и видит так далеко и так ясно. И когда такая гора открывает свои великанские очи, она видит, быть может, и побольше того, что видим мы, ползающие по ней карлики, своими близорукими глазами. Многие, однако, настаивают на том, что Брокен ужасный филистер, и недаром Клаудиус пел: "Долговязый господин филистер Блоксберг!" Но это ошибка. Правда, его лысина, которую он иногда прикрывает белым колпаком тумана, придает ему нечто филистерское, но, как и многие великие немцы, он делает это из чувства иронии. Между тем доподлинно известно, что у Брокена бывают свои студенческие, разгульные периоды, -- например, в первую майскую ночь. Тогда он, ликуя, подбрасывает ввысь свой колпак и предается, не хуже нас, грешных, романтическим безумствам в самом истинно немецком духе.
........................................................
Пока мы беседовали, начало смеркаться. Воздух стал еще свежее, солнце склонилось ниже, и на площадку вышки высыпали студенты и подмастерья, а также несколько почтенных горожан с супругами и дочками; все они желали посмотреть закат солнца. Это величественное зрелище вызывает в душе желание молиться. С добрых четверть часа стояли мы все в торжественном молчании, глядя, как прекрасный огненный шар постепенно опускается за горизонт; лица были освещены лучами вечерней зари, мы невольно сложили руки, как на молитве; казалось, мы стоим всей этой притихшей общиной среди гигантского собора, священник возносит тело господне, и орган изливает на нас бессмертный хорал Палестрины.

Когда я так стоял, погруженный в благоговейную задумчивость, я вдруг слышу, что кто-то рядом со мной восклицает: "Как, в общем, прекрасна природа!" Эти слова вырвались из переполненной груди моего соседа, молодого коммерсанта. Это вернуло меня к моему будничному настроению, я уже был в состоянии рассказать дамам много интересного о солнечных закатах и, как ни в чем не бывало, проводил их в комнату.
......................................................
После всего этого я еще вышел погулять по Брокену, ибо совсем темно здесь никогда не бывает. Туман был не густ, и я созерцал очертания двух возвышенностей, которые называются "Алтарь ведьм" и "Кафедра черта". Я выстрелил из своих пистолетов, однако эхо не откликнулось. Но вдруг до меня доносятся знакомые голоса, и я чувствую, что меня обнимают и целуют. Это оказались мои земляки, они вышли из Геттингена на четыре : дня позднее и были весьма изумлены тем, что застали меня в совершенном одиночестве на Блоксберге. Тут пошли рассказы, смех, воспоминания, мы то дивились этой встрече, то уславливались о новых, то переносились мыслями в нашу ученую Сибирь, где культура так высока, что в гостиницах привязывают медведей*, а соболи желают охотникам доброго вечера.
_______________________
* Игра слов: den Baren anbinden -- "привязать медведя", а также "взять в долг".

Ужин был подан в большой комнате. За длинным : столом сидели двумя рядами проголодавшиеся студенты. Вначале велись обычные университетские разговоры: дуэли, дуэли и опять дуэли. Общество состояло главным образом из галлевцев, и поэтому-то Галле был главной темой беседы.
**************************************
В то время как велся этот разговор, перекидываясь с одного на другое, участники не забывали о своей пользе и усердно воздавали должное огромным блюдам, добросовестно нагруженным мясом, картофелем и т. п. Однако кушанья были невкусны, на что я вскользь и указал своему соседу; но с акцентом, по которому я сразу же признал в нем швейцарца, он весьма невежливо ответил, что мы, немцы, мол, не знаем, ни что такое истинная свобода, ни истинная умеренность. Я пожал плечами и заметил: настоящими придворными лакеями и кондитерами повсюду обычно бывают швейцарцы, и их чаще всего так и называют, да и вообще -- нынешние герои швейцарской свободы, столько болтающие перед публикой о всяких политических дерзаниях, напоминают мне зайцев, которые на ярмарках стреляют из пистолетов, повергают всех детей и крестьян в изумление своей храбростью и все-таки остаются зайцами.
Сын Альп, конечно, не имел злого умысла; "это был толстый человек, а следовательно -- добрый человек", как говорит Сервантес. Но сосед мой с другой стороны, грейфсвальдец, чрезвычайно был обижен этим заявлением ; он стал уверять, что немецкая энергия и простодушие вовсе не угасли, шумно бил себя в грудь и выпил при этом гигантскую кружку светлого пива. Швейцарец сказал: "Ну, ну". Однако, чем примирительнее был его тон, тем яростнее грейфсвальдец лез на ссору. Этот человек явно принадлежал к той эпохе, когда вши благоденствовали, а парикмахеры чуть не подыхали с голоду. У него были длинные, спадающие на плечи волосы, рыцарский берет, черный сюртук старонемецкого покроя, грязная сорочка, служившая одновременно и жилетом, а под ней висел медальон с клоком волос, принадлежащих блюхеровскому белому коню. Он чрезвычайно напоминал шута в натуральную величину. Я люблю размяться после ужина, потому-то и дал втянуть себя в патриотический спор.
**********************************
За нашим столом становилось все шумнее и задушевнее, вино вытеснило пиво, пуншевые чаши дымились, мы пили, чокались и пели старинный ландсфатер и чудные песни В. Мюллера, Рюккерта, Уланда и др., а также прекрасные мелодии Метфесселя. Лучше всего прозвучали слова нашего Арндта: "Господь железо создал, чтоб нам не быть рабами". За стеною бушевал лес,-- казалось, старая гора подпевала нам, и кое-кто из друзей, пошатываясь, заявил, что она весело качает лысой головой, поэтому и комната покачивается. Бутылки становились легче, а головы тяжелее. Один рычал, другой пищал, третий декламировал из "Вины", четвертый говорил по-латыни, пятый проповедовал умеренность, а шестой, взобравшись на стул, читал лекцию: "Господа, земля - это круглый вал, люди на нем -- отдельные шпеньки, разбросанные будто без всякого порядка; но вал вращается, шпеньки то там, то здесь касаются друг друга, одни частo, другие редко, и получается удивительно сложная музыка, которая называется всемирной историей. Поэтому мы говорим сначала о музыке, затем о мире и, наконец, об истории; последнюю мы делим, однако, на положительную часть и шпанских мушек..." И так далее -- со смыслом и без смысла.
Какой-то добродушный мекленбуржец, засунув нос в стакан с пуншем, блаженно улыбаясь и вдыхая его пары, заметил: он чувствует себя так, словно стоит опять у стойки театрального буфета в Шверине! Другой держал перед глазами стакан с вином как увеличительное стекло и, казалось, внимательно нас рассматривал через него, а красное вино текло у него по щекам в широко раскрытый рот. Грейфсвальдец, вдруг вдохновившись, кинулся мне на грудь и ликующе воскликнул: "О, если бы ты понял меня, я люблю, я счастлив, мне отвечают взаимностью, и, разрази меня бог,-- эта девушка прелестно образованна, ибо у нее пышные груди, она ходит в белом платье и играет на рояле!" Швейцарец плакал, нежно целовал мне руку и непрестанно ныл; "О Бэбели! О Бэбели!"

Среди всего этого беспорядка и шума, когда тарелки научились приплясывать, а стаканы летать, я увидел двух юношей, сидевших против меня, прекрасных и бледных, как мраморные статуи, причем один скорее напоминал Адониса, другой -- Аполлона. На их щеках едва был заметен легкий розовый отблеск, которым их окрасило вино. С невыразимой любовью смотрели они друг на друга, словно каждый читал в глазах другого, и в этих глазах что-то лучилось, точно в них упало несколько капель света из той полной, пламенеющей любовью чаши, которую кроткий ангел переносит с одной звезды на другую. Они говорили тихо, и голоса их вздрагивали от страстной тоски -- ибо повествования их были печальны и в них звучала какая-то дивная скорбь. "Лора тоже умерла!" -- сказал один из них, вздохнув, и после паузы рассказал об одной девушке в Галле: она была влюблена в студента, а когда он покинул Галле, перестала говорить, перестала есть, плакала день и ночь и все смотрела на канарейку, которую милый однажды подарил ей. "Птичка умерла, а вскоре умерла и Лора",-- так закончил он свой рассказ; оба юноши снова умолкли и вздохнули, как будто сердце у них хотело разорваться. Наконец другой сказал: "Моя душа печальна! Выйдем вместе в темную ночь. Мне хочется вдыхать веянье облаков и лучи луны! Товарищ моей тоски! Люблю тебя, твои слова, как шепот тростника, как шелест ручьев, они находят отзвук в моей груди, но душа моя печальна".

И вот юноши встали, обнялись за плечи и покинули шумный зал. Я последовал за ними и увидел, как они вошли в темную каморку, один распахнул вместо окна большой платяной шкаф, оба встали перед ним, в тоске к нему протягивая руки, и по очереди заговорили. "О дыханье темнеющей ночи! -- воскликнул первый.-- Как освежаешь ты мои щеки! Как пленительно играешь ты моими развевающимися кудрями! Я стою на облачной вершине горы, внизу подо мною лежат спящие людские города и поблескивают голубые воды. Слышишь, как там, внизу, в ущелье, шумят черные ели! Там плывут над холмами, как туманные призраки, духи отцов! О, если б я мог мчаться вместе с вами на облачном скакуне сквозь бурную ночь, над ревущим морем, и ввысь -- к звездам. Но, ах, гнетет меня скорбь, и душа моя печальна". Другой юноша также в томлении простер свои руки к платяному шкафу, слезы хлынули у него из глаз, и, приняв панталоны из желтой кожи за луну, он обратился к ним в страстной тоске: "О дочь небес, как ты прекрасна! Как чарует спокойствие твоего лика! Ты странствуешь в небе, полная прелести! И звезды следуют на восток по твоим голубым тропинкам! Увидев тебя, и тучи радуются, и их мрачные очертания светлеют. Кто в небе сравнится с тобой, творение ночи? В твоем присутствии звезды меркнут и отводят зелено-искристые очи. Куда же под утро, когда лик твой бледнеет, бежишь ты со своей стези? Или у тебя, как и у меня, есть свой Галле? Или ты живешь под сенью тоски? Или сестры твои упали с неба? Разве тех, что радостно шествовали с тобой через ночь, уже нет? Да, они упали, прекрасный светильник, и ты так часто скрываешься для того, чтобы оплакивать их. Но настанет такая ночь, когда и ты исчезнешь и покинешь там, наверху, свою голубую тропу. И звезды тогда поднимут свои зеленые головки, которые когда-то в твоем присутствии поникли, и они возрадуются. Но сейчас ты одета в свой лучезарный блеск и взираешь на землю из небесных врат. Разорвите же, ветры, покровы туч, чтобы творение ночи могло светить, и засияли мохнатые горы, и море расплескало среди блеска пенящиеся валы!"

Хорошо знакомый мне и не слишком тощий приятель, -- он больше пил, чем ел, хотя в тот вечер все же проглотил порцию говядины, которой были бы сыты по меньшей мере шесть гвардейских лейтенантов и одно невинное дитя,-- в эту минуту пробежал мимо каморки, он был в превосходном настроении, то есть в свинском виде, втолкнул не слишком бережно обоих элегических друзей в платяной шкаф, помчался, топая, к выходной двери и, выскочив наружу, неистово там разбушевался. Шум в зале становился все беспорядочнее и глуше. А юноши в шкафу выли и хныкали, -- они-де лежат, искалеченные, у подошвы горы; из горла у них лилось благородное красное вино, они по очереди затопляли им друг друга, и один говорил другому: "Прощай! Я чувствую, что истекаю кровью. Зачем же ты будишь меня, воздух весенний? Ты ласкаешь и говоришь: я орошаю тебя каплями с неба! Но близится час моего увядания, и уже ревет та буря, что сорвет мои листья! Завтра путник придет, придет видевший меня в моей красе, и будет взгляд его тщетно искать в поле, но не найдет..." Однако все это заглушал хорошо знакомый бас за дверью, он, богохульствуя, жаловался, среди хохота и проклятий, что на темной Вендерштрассе не горит ни единого фонаря и даже не видишь, кому именно ты вышиб оконные стекла."

Сообщение отредактировал leonber: 01 July 2021 - 12:16

[John Smith]

vadim69 (01 July 2021 - 09:27) писал:

Конкретно этого не знаю. Знаю, что сейчас можно нарваться на неприятный разговор, если будешь тыкать объективом в человека. Ну и конечно... У меня есть люди в кадре. Они попадают туда случайно. Не проблема - ведь я снимаю пейзаж. Это очевидно. Но снимать именно людей - это уже проблемно. Возможно, что проблема лишь у меня в голове. Но это таки проблема.

На ширик снимаете так, чтобы человек был не в центре, тогда у него нет ощущения, что он предмет съёмки. Особенно удобно с ультрашириками, там со стороны вообще непонятно, что в кадр вошло. На длиннофокусный так ему вообще должно быть по барабану, если от него до фотографа 30+ метров.

[leonber]

John Smith (01 July 2021 - 18:54) писал:

На ширик снимаете так, чтобы человек был не в центре, тогда у него нет ощущения, что он предмет съёмки. Особенно удобно с ультрашириками, там со стороны вообще непонятно, что в кадр вошло. На длиннофокусный так ему вообще должно быть по барабану, если от него до фотографа 30+ метров.

На сверхширике потом "бочку" сюжетного центра, засунутого на обочину, на место возвращать - усрешься в противоестественном направлении - и вполне приемлемого для этой цели фильтра "под объектив" мне так найти не удалось.
Дальнобой не дает эффекта "нахождения в сцене" - сдвигает планы.

Единственное, видимо (пока - и не уверен, что и там тоже - не уже усе, многовато времени уже прошло) - ехать "пушкарить" в Рим - там всем все пофигу...
Точнее - все непосредственны и любопытны как щенки, но в смысле "личных впечатлений", а тем, кем впечатляются, или кого щелкают - таки пофигу, они целиком в собственных переживаниях - как здесь, например...

Прикрепленные изображения

•